Где деньги лежат. Адам Смит

Где деньги лежат

Прежде чем мы перейдем к таким специалистам биржевой диагностики, как чартисты и адепты теории "случайного блуждания", я должен кое-что сказать вам на тот случай, если вы решили, что вас здесь учат, как сделать за ночь миллион долларов. Можно, конечно, научиться и этому, но если вы и впрямь такой хваткий, то, наверное, не меньше вынесли бы для себя из взятого наугад сборника мудрых мыслей и афоризмов.

Настоящие – большие – деньги не делаются на бирже рядовыми инвесторами. Вас такое заявление может шокировать. А, может, оно вас и не заботит, потому что, говоря "настоящие большие", я имею в виду многие миллионы долларов, а не один отдельно взятый паршивый миллион. На бирже рядовой инвестор безусловно может увеличить вложенные деньги в десять, двадцать раз при наличии достаточного времени, достаточного интеллекта, достаточной эмоциональной отстраненности, достаточной удачи и достаточно информированного человека на другом конце телефонного провода. Это возможно, потому что очень и очень многие этого добивались.

Но кто же делает настоящие большие деньги? Их делают инсайдеры, держатели акций какой-нибудь компании, когда рынок капитализирует доходы этой компании. Для примера я вам расскажу одну историю. Имена и цифры я на сей раз не меняю, потому что история очень уж симпатичная.

Как-то раз, давным-давно, в Чикаго жил да был маленький мальчик по имени Макс Палевский. Его отец приехал в США, думая, что улицы здесь вымощены золотом, но золота на мостовых не было, и, чтобы прокормить семью, он взялся за краски и кисти. Нет, он не расписывал холсты – он красил дома. Макс вырос, поступил в Чикагский университет и начал изучать философию. Его отец сказал: "Философия?! Макс, кто может заработать хотя бы пять центов на философии?" Ответа у Макса не было, но он хотел изучать философию, и он продолжал изучать философию. В аспирантуре он по-прежнему изучал философию – и конкретно логику. После -надцати с чем-то лет в аспирантуре академическое окружение ему немного надоело, и в один прекрасный день он перешел работать логиком в "Бен-дикс". В то время "Бендикс" пробовал себя в компьютерах, и задача Макса была научить компьютер думать, потому что компьютер не знал, что логично, а что нет.

Потом, в один прекрасный день, Макс перешел в "Паккард-Белл", который тоже пробовал себя в компьютерах, а в еще один прекрасный день Макс решил основать собственную компанию. Тогда в компьютерном бизнесе царила IBM, но даже IBM не может все время делать все безупречно, и Макс подумал, что в компьютерном бизнесе вполне может оказаться ниша, до которой IBM еще не добралась, а именно, отрасль маленьких компьютеров. И вот Макс сошелся с Артом Роком, который уже успел сделать кое-какие деньги и имел друзей в фирме "Хэйден энд Стоун". Арт перебрался в Сан-Франциско и организовал свою фирму "Дэвис энд Рок", чтобы вкладывать капиталы в идеи вроде тех, что были у Макса. Макс подсобрал $80.000, люди Арта Рока внесли свои $920.000, и так на листе желтой бумаги родилась компания "Сайнтифик Дейта Системз".

Идея была жизнеспособной, люди были талантливы, и "Сайнтифик Дейта Системз" начала делать деньги на маленьких компьютерах. Затем группа андеррайтеров осуществила публичное размещение некоторого количества акций, и биржа в первый же день провела оценку капитализации компании – иными словами, биржа решила, что СДС стоит $50 миллионов. Таким образом, доля Макса стала весить чуть меньше $10 миллионов. В настоящее время, после ряда ярких успехов, рынок говорит, что СДС стоит около $688 миллионов, где доля Макса весит уже $64 миллиона.

Такого на фондовой бирже достичь невозможно – ну разве что вы с самого начала вошли в игру с очень крутой суммой.

Самая симпатичная часть истории еще впереди. Одним весенним вечером я сидел в номере Макса в отеле у Центрального Парка. Мы смотрели, как в парке загораются огни, и я спросил: изменилась ли его жизнь теперь, когда он имеет $64 миллиона? Макс на минуту задумался, а потом сказал, что нет, не изменилась. Он по-прежнему живет в том же самом доме, у него по-прежнему те же друзья. Проблемы, конечно, возникают, потому что время от времени его дети читают в газетах, что у их отца $64 миллиона – а он не хочет, чтобы они воспитывались на ложных ценностях. Ну и, конечно, сюда следует добавить радость и удовлетворение от того, что удалось создать свою компанию да еще и побить IBM. И тут он сделал одну оговорку.

– В одном моменте перемены действительно произошли, – сказал он. – Все произошедшее осчастливило моего отца. Мой отец сказал: "Я оказался прав. В конце концов я оказался прав".

И Макс спросил: "Прав в чем?"

И его отец ответил: "Я оказался прав, думая перед приездом сюда, что улицы здесь вымощены золотом".

Так что, если уж речь о действительно больших деньгах, забудьте об игре на акциях. История Макса в различных, естественно, вариантах, повторялась и повторяется учредителями сотен других компаний. Пусть эти $688 миллионов и на бумаге, но если вам принадлежит часть этой суммы, вы можете обменять свои бумаги на все мыслимые реальные и осязаемые вещи, и даже после того, как палубу вашей яхты выстелят ковром, у вас останется еще предостаточно. Инженерам это хорошо известно: недаром они предпочитают компании, предлагающие работникам свои акции в качестве дополнительного вознаграждения. У вас есть акции, и до тех пор, пока находится на них покупатель, это такая же валюта, как и традиционные зеленые банкноты. Вы всегда можете выманить инженеров из RCA, "Сперри Рэнд" или "Дженерал Электрик", потому что там инженеры стоят слишком далеко от вершины пирамиды, и если даже имеют какой-то пакет акций, то в сопоставлении с размером компании их доля мизерна. Так что если у вас есть прибор или процесс, рынок для которого практически созрел, то для них это способ сделать действительно большие деньги.

Иногда налаживание бизнеса в какой-нибудь привлекательной области почти вовсе не требует начального капитала, и это вовсе не ограничено сферой сложных компьютерных технологий. Положим, трое приятелей работают в рекламном агентстве и обслуживают компанию "Крем для волос Космо". Один производит телевизионные рекламные ролики для "Космо", другой – писатель – работает над идеями, а третий – бухгалтер-экономист, то есть продавец и мама-наседка, который и держит людей из "Космо" в кулаке. В прежние времена наши трое приятелей были бы счастливы просто приносить домой $60.000 в год. Ныне же они встречаются в одном из манхэттенских ресторанов, где метрдотель стоит в позе кобры с протянутой рукой, в которую даже во время ленча следует всунуть десятидолларовую бумажку. Наши три героя решают основать свое собственное агентство. Каковы их расходы и какова степень риска? Понятно, что им придется снять где-то офис и нанять несколько человек, но поскольку они собираются прихватить с собой и "Космо" в качестве заказчика, эти их расходы будут покрыты. В прочем же – никаких машин, никакого инвентаря, никаких проблем, за исключением добывания новых рекламодателей. Через два года у наших героев уже десять новых постоянных клиентов, фирма дает приличный доход, и они пускают ее акции на биржу. Их собственные доли в фирме, акции которой продаются по цене, в двадцать раз превышающей доходы, теперь стоят несколько миллионов, что, согласитесь, куда как солиднее, чем шестьдесят тысяч в год. (И эти деньги они тоже возьмут, как только разойдутся выпущенные акции.)

Когда вы покупаете акции нового рекламного агентства "Моргнулз, Кивнулз энд Продалз" или новой компании "Диджитал Дейташмяк Компьютерз", у вас всегда есть шанс получить очень приличную в процентном отношении выгоду. Но чудо рыночной капитализации – чудо акционерной собственности – уже принесло учредителям компании шестидесятикратное увеличение их денег. Конечно, не всегда предприниматели вознаграждаются так щедро. В конце концов всегда есть риск того, что вам не удастся продавать свои компьютеры, или что они будут хронически пережигать все пробки в помещении, или что "Космо" вернется к своему старому рекламному агентству.

Но если комната с сидящими в ней людьми, называемая торговой организацией, может стать акционерной компанией (многие и становятся), а офис, опять-таки с сидящими в нем людьми и называемый рекламным агентством, тоже может стать акционерной компанией, то этой концепции предела попросту нет. Многочисленные брокерские конторы жадно выжидают, когда же и они смогут стать акционерными компаниями, то есть не просто продавать чьи-то акции, но и свои собственные тоже. Прежде чем это произойдет, вы услышите жалобы о том, что чудовищные потребности в капитале на Уолл-стрит могут быть покрыты только финансированием извне, что нынешний уровень комиссионных даже не покрывает текущих расходов, и что половина членов Нью-Йоркской фондовой биржи вот-вот разорится. Потом какая-нибудь нахальная контора выпустит свои акции и за ней последует настоящая лавина – все члены Нью-Йоркской фондовой биржи вместо того, чтобы иметь портфель, состоящий из акций различных компаний на миллион-другой и лишь небольшой доли своих собственных, будут иметь в своем распоряжении двадцать миллионов долларов в собственных акциях и по-прежнему миллион-другой в прочих акциях, что будет уже незначительной долей портфеля. (Как сказал однажды Линкольн Стеффенз: "Я видел будущее, и оно работает".)

Кстати говоря, а отчего бы врачам и адвокатам не превратиться в акционерные компании или общества? Это может произойти не так скоро, но в один прекрасный момент какой-нибудь башковитый адвокат сообразит, что если "Пиквик, Шустрик энд Шнырь" были бы корпорацией, а не просто кучкой юристов, то они смогли бы продать свои акции по цене в двадцать раз превышающей их доходы, и, по сути дела, один голодный и жадный андеррайтер это уже предлагал. (В атмосфере активного рынка всегда есть какой-нибудь голодный и жадный андеррайтер. Во времена плохого рынка голодны все, и тогда вся энергия уходит на требования увеличить комиссионные.)

А после того как юристы станут акционерными корпорациями, уже можно будет ожидать появления компании "Мозговая Хирургия, Инкорпорейтед", акции которой брокеры будут продавать как "самый прямой способ участия в растущей и расширяющейся программе здравоохранения, программах федеральной социальной помощи, растущего внимания к проблемам здоровья нации и усиливающейся тенденции к шизофрении". Я не делаю здесь никаких оценок. Дела обстоят так, как они обстоят, а Игра стала такой успешной, что, как и все прочее в подобной ситуации, она будет делаться все более и более успешной, пока не перестанет быть успешной. Один из наших ученых-экономистов описал американскую экономическую систему как "государственный социализм для богатых". Если рассматривать социализм как общественное владение главными организациями и отраслями промышленности страны, то, может быть, мы действительно идем к нему, но своим уникальным путем.

Адам Смит